Вы замечали, все барышни – независимо от возраста, темперамента и материального достатка – очень любят психологические игры ? Они меж собой обсуждают глобальное . Например, он Это сказал... А что в глубине души подумал ? Или. Он ТАК посмотрел ... А что имел в виду ? Или. Прикрыл глаза, вздохнул, задумался, обернулся . Что бы это значило ?
А ничего ! Ровно ничего. Кроме того, что прикрыл, вздохнул, задумался и обернулся .
Я как-то один раз , но на всю жизнь это усвоила . Давным-давно сидим мы с моей подругой Сонькой на кухне и варим сгущенку. На плите чай кипит. Мы уже расколупали заначенную банку вишневого варенья. И предвкушаем. А в это время является один близкий родственник. Он такой томно -уставший, потому что у него роман с прекрасной дамой в апофеозе, и он , как бы на побывку – домой. Ну, там, бельишко сменить , тарелку супа схавать. Потому что, когда у людей роман, они питаются святым духом, закусывая иногда нектаром и амброзией. А всякое низменное, человеческое – кефир, клистир или теплый сортир – с романом вообще никак не вяжется. Это – для индивидуального пользования. Как туалетная бумага. И вот, значит, он вваливается в дом и видит такую убаюкивающую картинку : чай, сгущенка, варенье. И тоже начинает предвкушать. И молниеносно меняет замшевый пиджак, в котором роман, на дырявые джинсы, которые из жизни.
А в это время звонок. Звонит с другого конца Москвы любимая , от которой он только что припилил. Ах, звенит в трубке Дульсинея , милый , у меня такое приключилось , такое стряслось ! Выскочила на минутку за почтой, дверь захлопнулась, осталась одна, босая, на лестничной площадке , без ключа , без надежды. Вот, соседка сжалилась, пустила. Что делать ? Подскажи !
Казалось бы, по закону жанра, рыцарь должен выпрыгнуть из домашних портков, нырнуть обратно в парадно-выходной клифт и рвануть назад , два часа по морозцу, в новостроечный терем где-то в районе Сукова-Лыкова или Пиздохино-Братеево . Выручать свою царевну из плена.
Между тем близкий родственник слушает весь этот чудесный любовный щебет , чешет пяткой рваную джинсовую коленку , с тоской глядит на вспоротую банку со сгущенкой и мысленно (я это вижу !) отмеряет обратный путь . В ночи по холодку. Он отмеряет. Грустнеет. Мрачнеет. И таким специально- низким , приглушенным голосом очень горестно, слегка сбивая дыхание, произносит : « Детуля, ты только не кисни ! Я знаю, все будет хорошо. Если б я мог ... Если бы только мог ! Нет-нет, сейчас не скажу . Нет-нет, даже не проси...Не время . Потом. Как-нибудь потом. Девочка моя, прошу, только не кисни! » И красиво кидает трубку на рычаг.
После чего садится за стол, режет буханку за тринадцать копеек не поперек, а вдоль, накладывает на нее столовой ложкой пол-банки варенья, оформляет все это вареной сгушенкой и с полным кайфом предается с нами чаепитию .
Я, правда, между делом, замечаю : «Родственник, ты даешь ! Хоть бы наврал что-нибудь. Ну, там , надо срочно встретить парализованную тетю в Домодедово.» Но родственник с укоризной спрашивает : «А тебе мама разве не рассказывала, что врать нехорошо ?»
И как с этим поспоришь !
...Нашему герою еще и сочувствия перепало . Он на все распросы прерывисто дышал, смотрел вдаль и задумчиво щурился. Но никогда не ракололся. Из серии : ты же умная, придумай чего-нибудь сама. Только грамотно оформленное. Ну она и придумала, наверное...
Думаю, что если б он чуть-чуть поддал трагизма, то запросто ринулась бы в тапочках по снегу