Роберт Шекли. Ритуал
Акиенобоб вприпрыжку подбежал к хижине Старейшего Песнопевца и принялся отплясывать Танец Важного Сообщения, ритмично постукивая хвостом по земле. В дверях тут же появился Старейший Песнопевец и принял позу напряженного внимания: руки сложены на груди, хвост обвит вокруг плеч.
-- Прибыл корабль богов, -- нараспев проговорил Акиенобоб, выплясывая приличествующий случаю танец.
-- В самом деле? -- откликнулся Старейший Песнопевец, одобрительно косясь на сложные па.
Вот она, пристойная манера! Не то что расхлябанные, упрощенные движения, которые предписывает Альгонова ересь.
-- Из божественного и неподдельного металла! -- захлебнулся восторгом Акиенобоб.
-- Хвала богам, -- церемонно ответил Старейший Песнопевец, скрывая охватившее его возбуждение. "Наконец-то! Боги возвратились!" -- Созови общину.
Акиенобоб отправился на сельскую площадь и исполнил там Танец Сборища. Тем временем Старейший Песнопевец воскурил щепотку священного благовония, оттер хвост песком и, очистившись таким образом от скверны, поспешил возглавить приветственные пляски.
Корабль богов -- огромный цилиндр из почерневшего, изъязвленного металла -- лежал в небольшой долине. Селяне, собравшись на почтительном расстоянии, выстроились в символическую фигуру "Общий Привет Всем Богам".
Корабль богов разверзся, и оттуда, шатаясь, с трудом выбрались два бога.
Старейший Песнопевец тотчас же признал их по облику. В Великую Книгу о Богах, написанную почти пять тысячелетий назад, были занесены сведения о всевозможных разновидностях божеств. Там описывались боги большие и малые, боги крылатые и боги о копытах, боги однорукие, двурукие и трехрукие, боги с щупальцами, чешуйчатые боги и множество иных обличий, какие благоугодно принимать богам.
Каждую разновидность полагалось приветствовать по особому, специально ей предназначенному приветственному обряду, ибо так было начертано в Великой Книге о Богах.
Старейший Песнопевец тотчас же приметил, что перед ним двуногие, двурукие, бесхвостые боги. Он поспешно перестроил своих соплеменников в подобающую фигуру.
К нему подошел Глат, прозванный Младшим Песнопевцем.
-- С чего начнем? -- учтиво прокашлял он. Старейший Песнопевец пронзил его укоризненным взглядом.
-- С Танца Разрешения на Посадку, -- ответил он, с достоинством произнося древние, утратившие смысл слова.
-- Разве? -- Глат почесал хвостом шею. Это был жест явного пренебрежения. -- По заветам Альгоны -- прежде всего пиршество.
Старейший Песнопевец отвернулся, жестом выразив несогласие. Покуда бразды правления у него в руках, он не пойдет ни на какие компромиссы с ересью Альгоны -- учением, созданным всего каких-нибудь три тысячи лет назад.
Младший Песнопевец Глат вернулся на свое место в строю танцоров.
"Смехотворно, -- думал он, -- что вот такая консервативная развалина, как Старейший Песнопевец, устанавливает порядки танцев. Совершеннейшая нелепица -- ведь было же доказано..."
А два бога пытались двигаться! Покачиваясь, балансировали они на тонких ногах. Один зашатался и упал ничком. Другой помог ему встать, после чего упал сам. Медленно, с усилием он вновь поднялся.
Боги удивительно напоминали простых смертных.
-- Они выразили в танце свое расположение! -- воскликнул Старейший Песнопевец. -- Приступайте же к Танцу Разрешения на Посадку.
Туземцы плясали, колотя хвостами о землю, кашлем и лаем выражая свое ликование. Затем в строгом соответствии с церемониалом богов водрузили на носилки из ветвей священного дерева и понесли на священный курган.
-- Давайте обсудим все как следует, -- предложил Глат, поравнявшись со Старейшим Песнопевцем. -- Поскольку за тысячи лет это первый случай пришествия каких бы то ни было богов, то, несомненно, разумно было бы прибегнуть к обрядам Альгоны, Просто на всякий случай.
-- Нет, -- решительно отказался Старейший Песнопевец, энергично перебирая шестью ногами. -- Все подобающие обряды приведены в древних книгах ритуалов.
-- Я знаю, -- настаивал Глат, -- но ведь ничего страшного не случится...
-- Никогда, -- твердо заявил Старейший Песнопевец. -- Для каждого бога есть свой Танец Разрешения на Посадку. Затем идет Танец Подтверждения Астродрома, Танец Таможенного Досмотра, Танец Разгрузки и Танец Медицинского Освидетельствования. -- Старейший Песнопевец выговаривал таинственные древние названия отчетливо и внушительно, с благоговением. -- Тогда и только тогда можно начинать пиршество.
На носилках из ветвей два бога стенали и вяло шевелили руками. Глат знал: боги исполняют Танец Подражания боли и мукам смертных, подтверждая свое родство с теми, кто им поклоняется.
Все было так, как и должно быть, -- так, как начертано в Книге последнего пришествия. Тем не менее Глата поразило совершенство, с каким боги копируют чувства простых смертных. Глядя на них, можно было подумать, будто они и вправду умирают от голода и жажды.
Г.лат улыбнулся своим мыслям. Всем известно, что боги не ощущают ни голода, ни жажды.
-- Поймите же, -- обратился Глат к Старейшему Песнопевцу. -- Для нас важно избежать той роковой ошибки, какую допустили наши пращуры в Дни космических полетов. Так ли я говорю?
-- Разумеется, -- ответил Старейший Песнопевец, почтительно склоняя голову перед ритуальным названием Золотого века.
Пять тысячелетий назад их племя находилось на вершине богатства и благоденствия, и боги часто посещали его. Однако, как гласит легенда, в один прекрасный день кто-то допустил ошибку в ритуале, и племя было предано Забвению. С тех пор посещения богов прекратились раз и навсегда.
-- Если боги одобрят наши обряды, -- сказал Старейший Песнопевец, -- то снимут с нас Забвение. Тогда явятся и другие боги, как бывало в старину.
-- Вот именно. А ведь Альгона был последним, кто видел бога. Уж он-то, наверное, знает, что говорит, предписывая начинать с пиршества, а церемонии оставлять напоследок.
-- Учение Альгоны -- пагубная ересь, -- возразил Старейший Песнопевец.
И Младший Песнопевец в сотый раз задумался, не пора ли сбросить маску лицемерия, не приказать ли общине без промедления приступить к Обряду Воды и к Пиршеству. Ведь многие были тайными приверженцами Альгоны.
Но нет, пока не время, ибо власть Старейшего Песнопевца все еще слишком сильна. Да и момент
неподходящий. Надо подождать, -- думал Глат, -- нужно знамение самих богов.
А боги по-прежнему возлежали на носилках, радуя глаз верующих дивным Танцем-конвульсией -- Подражанием жажде и мукам простых смертных.
Богов усадили на вершине священного кургана, и Старейший Песнопевец самолично возглавил Танец Подтверждения Астродрома. В окрестные селения выслали гонцов с наказом созвать всех взрослых жителей на ритуальные пляски.
В самом селении женщины начали готовиться к Пиршеству. Некоторые из них пустились от радости в пляс, -- ибо разве не сказано в Писаниях, что вновь появятся боги, и тогда наступит конец Забвению, и к каждому придет богатство и благоденствие, как в Дни космических полетов?
На кургане один из богов упал ничком. Другой с трудом принял сидячее положение и искусно подрагивающим пальцем указывал на свой рот.
-- Это знак благоволения! -- вскричал Старейший Песнопевец.
Глат кивнул, не прекращая пляски; по складкам его кожи градом струился пот. Старейший Песнопевец был одаренным толкователем. С этим нельзя не согласиться.
Но вот сидящий бог стиснул одной рукой горло, отчаянно жестикулируя другой.
-- Быстрее! -- прохрипел Старейший Песнопевец;
он чутко ловил малейшее движение богов.
Теперь бог что-то кричал ужасающим, надтреснутым голосом. Он кричал, указывал себе на горло и снова кричал, уподобляясь страждущему смертному.
Все шло в строгом соответствии с Танцем Богов, описанным в Книге последнего пришествия.
Как раз в этот миг на площадь перед курганом ворвалась ватага молодежи из соседнего селения и сменила хозяев в танце. На время Младший Песнопевец мог выйти из круга. Тяжело дыша, он подошел к Старейшему Песнопевцу.
-- Вы будете исполнять все танцы? -- спросил он.
-- Конечно. -- Старейший Песнопевец не спускал глаз с плясунов, ибо на этот раз ошибки нельзя было допустить. Это последний случай оправдать себя перед богами и вернуть себе их расположение. -- Пляски будут продолжаться ровно восемь дней, -- непреклонно сказал Старейший Песнопевец. -- Если произойдет хоть малейшая ошибка, начнем все снова.
-- По словам Альгоны, прежде всего надо торопиться с Обрядом Воды, -- возразил Глат, -- а затем...
-- Вернись в круг! -- отрезал Старейший Песнопевец, жестом выразив крайнее возмущение. -- Ты слышал, как боги кашляли в знак одобрения. Так и только так удастся нам снять древнее заклятие.
Младший Песнопевец отвернулся. Ах, если бы его воля! В древние времена, когда боги то и дело уходили и возвращались, обычай Старейшего Песнопевца был правильным обычаем. Глат вспомнил, как описывается приход корабля богов в Книге последнего пришествия:
Начался Обряд Разрешения на Посадку (в те дни это еще не называлось ни плясками, ни танцами).
Боги протанцевали Танец Страдания и Боли.
Затем был проделан Обряд Подтверждения Аст-родрома.
В ответ боги исполнили Танец Голода и Жажды (точь-в-точь, как сейчас).
Затем последовали Обряды Таможенного Досмотра, Разгрузки и Медицинского Освидетельствования. , Все время, пока длились обряды, богам не давали ни еды, ни питья -- таково было одно из предписаний ритуала.
Когда со всеми обрядами было покончено, один из богов по неведомой причине притворился мертвым. Другой отнес его обратно на небесный корабль, и боги покинули планету, чтобы больше никогда не возвратиться.
Вскоре после этого началось Забвение.
Однако не существует и двух древних писаний, толкующих причины Забвения одинаково. Некоторые утверждают, что богов оскорбило несовершенное исполнение какого-то танца. Другие, как Альгона, пишут, что надо начинать с пиршества и возлияний, а потом уж переходить к обрядам. Альгону почитали далеко не все. В конце концов, ведь богам неведомы ни голод, ни жажда. С какой же стати пиршество должно предшествовать обрядам? Глат свято верил в учение Альгоны и надеялся, что в один прекрасный день выяснит истинную причину Забвения.
Внезапно танец прервался. Глат поспешил взглянуть, что же произошло.
Какой-то глупец оставил подле священного кургана простой кувшин с водой. Один из богов подполз к кувшину и попытался схватить недостойный предмет.
Старейший Песнопевец чуть ли не вырвал из рук бога кувшин и поспешно унес его прочь, а все племя испустило вздох облегчения. Какое кощунство -- оставить поблизости от бога обыкновенную, неочищенную, неосвященную воду, да еще в ничтожном сосуде без росписи. Да прикоснись к ней бог -- и его праведный гнев испепелит все селение.
Бог разгневался. Он прокричал что-то, перстом указывая на оскорбительный сосуд. Затем указал на второго бога, который все еще был погружен в небесный экстаз и лежал лицом вниз. Он указал на свое горло, на пересохшие, растрескавшиеся губы и опять на кувшин с водой. Он сделал два неуверенных шага и упал. Бог заплакал.
-- Живо! -- крикнул Младший Песнопевец. -- Начинайте Танец Взаимовыгодного Торгового Соглашения?
Только его находчивость и спасла положение. Танцующие подожгли священные ветки и принялись размахивать ими перед ликами богов. Боги раскашлялись и тяжело задышали в знак одобрения.
-- Ну и хитер же ты на выдумку, -- проворчал Старейший Песнопевец. -- И как только тебе пришел на ум этот танец?
-- У него самое таинственное название, -- объяснил Глат. -- Я знал, что сейчас нужно действовать Решительно,
-- Что ж, молодец, -- похвалил Старейший Песнопевец и вернулся к своим обязанностям в танце.
С довольной улыбкой Глат обвил хвостом талию. Вовремя поданная команда оказалась удачным ходом.
Теперь надо поразмыслить, как бы получше выполнить обряды Альгоны.
Боги возлежали на земле, кашляя и ловя ртом воздух, словно умирающие. Младший Песнопевец решил подождать более удобного случая.
Весь день плясали Танец Взаимовыгодного Торгового Соглашения, и боги тоже принимали в нем участие. Поклониться им приходили жители отдаленных селений, и боги, задыхаясь, выражали свое милостивое расположение.
К концу танца один из богов чрезвычайно медленно поднялся на ноги. Он упал на колени, с преувеличенным пафосом подражая движениям смертного, который ослаб до предела.
-- Он вещает, -- прошептал Старейший Песнопевец, и все смолкли.
Бог простер руки. Старейший Песнопевец кивнул.
-- Он сулит нам хороший урожай, -- пояснил Старейший Песнопевец.
Бог стиснул кулаки, но тут же разжал их, охваченный приступом кашля.
-- Он сочувствует нашей жажде и бедности, -- наставительно произнес Старейший Песнопевец.
Бог снова указал себе на горло -- таким горестным жестом, что кто-то из поселян разрыдался.
-- Он желает, чтобы мы повторили танцы сначала, -- разъяснил Старейший Песнопевец. -- Давайте же, становитесь в первую позицию.
-- Его жест означает вовсе не то, -- дерзко заявил Глат, решив, что час настал.
Все воззрились на него, потрясенные, в гробовом молчании.
-- Богу угоден Обряд Воды, -- сказал Глат. По рядам танцующих пробежал вздох. Обряд Воды составлял часть еретического учения Альгоны, которое Старейший Песнопевец неустанно предавал анафеме. Впрочем, с другой стороны, Старейший
Песнопевец уже в преклонных летах. Быть может, Глат, Младший Песнопевец...
-- Не допущу! -- взвизгнул Старейший Песнопевец. -- Обряд Воды следует за пиршеством, которое начинается после всех плясок. Только таким путем избавимся мы от Забвения!
-- Необходимо предложить богам воды! -- прогремел Младший Песнопевец.
Оба взглянули на богов -- не подадут ли знамение, но боги молча следили за ними усталыми, налитыми кровью глазами.
Но вот один из богов кашлянул.
-- Знамение! -- вскричал Глат, прежде чем Старейший Песнопевец успел истолковать этот кашель в свою пользу.
Старейший Песнопевец пытался спорить, но тщетно. Ведь поселяне слышали бога собственными ушами.
В очищенных от скверны, красиво расписанных кувшинах принесли воду, и плясуны встали в позы, подобающие обряду. Боги взирали на них. тихо переговариваясь на языке Божием.
-- Ну! -- скомандовал Младший Песнопевец. На курган внесли кувшин с водой. Один из богов потянулся к кувшину. Другой оттолкнул его и сам схватился за кувшин.
По толпе прокатился взволнованный гул. Первый бог слабо ударил второго и завладел водой.
Второй отнял кувшин и поднес ко рту. Тогда первый сделал выпад, и кувшин покатился по склону кургана.
-- Я предостерегал тебя! -- возопил Старейший Песнопевец. -- Они отвергли воду, как и следовало ожидать. Убери ее скорее, пока мы не погибли!
Двое схватили кувшины и умчались с ними прочь. Боги взвыли, но туг же умолкли.
По приказу Старейшего Песнопевца тотчас начался Танец Таможенного Досмотра. Снова зажгли священные ветви и овевали ими богов, как веерами. Боги слабо прокашляли одобрение. Один попытался сползти с кургана, но не смог. Другой лежал неподвижно.
Так лежали боги долгое время, не подавая знамений.
Младший Песнопевец стоял в конце цепочки танцующих. "Почему, -- вопрошал он себя снова и снова, -- почему отступились от меня боги?" Неужели Альгона заблуждается? Но ведь боги отвергли воду.
У Альгоны черным по белому написано, что единственный способ снять таинственное проклятие Забвения -- это без промедления принести в дар богам еду и питье. Быть может, богам пришлось дожидаться слишком долго?
"Пути богов неисповедимы, -- печально думал Глат. -- Теперь случай упущен навеки. С тем же успехом можно разделять веру Старейшего Песнопевца".
И он уныло поплелся в круг танцующих. Старейший Песнопевец повелел начать пляски сначала и продолжать их четыре дня и четыре ночи. Потом, если богам будет угодно, в их славу будет устроено пиршество.
Боги не подавали знамений. Они лежали на священном кургане, распростершись во весь рост, и время от времени подергивали конечностями, изображая смертных, которых одолевает усталость, отчаянная жажда.
Это были очень могущественные боги. Иначе разве могли бы они столь искусно подражать смертным?
А к утру случилось следующее: невзирая на то что Старейший Песнопевец отменил Танец Хорошей Погоды, тучи на небе стали сгущаться. Громадные и черные, они заслонили утреннее солнце.
-- Пройдет стороной, -- предрек Старейший Песнопевец, отплясывая Танец Отречения от Дождя.
Однако тучи разверзлись, и полился дождь. Боги медленно зашевелились и обратили лица к небу.
-- Тащите доски! -- кричал Старший Песнопевец. -- Принесите навес! Боги предадут дождь проклятию: ведь до окончания обрядов ни одна капля не смеет коснуться тел божиих!
Глат же, сообразив, что представился еще один благоприятный случай, возразил:
-- Нет! Этот дождь ниспослали сами боги!
-- Уведите юного еретика! -- пронзительно взвизгнул Старейший Песнопевец. -- Давайте сюда навес!
Плясуны оттащили Глата в сторонку и принялись сооружать над богами шатер, чтобы укрыть их от дождя. Старейший Песнопевец собственноручно покрывал шатер крышей, работая споро и благоговейно.
Под внезапно хлынувшим ливнем боги не шевелились -- они лежали, широко раскрыв рты. Когда же они увидели, что Старейший Песнопевец возводит над ними крышу, то попытались встать.
Старейший Песнопевец торопился: он знал, что своим недостойным присутствием оскверняет заповедный курган.
Боги переглянулись. Один из них медленно встал на колени. Другой протянул ему обе руки и помог подняться на ноги.
Бог стоял, раскачиваясь как пьяный, сжимая руку возлежащего бога. И вдруг обеими руками с яростью толкнул Старейшего Песнопевца в грудь. Старейший Песнопевец потерял равновесие и закувыркался по священному кургану, нелепо дрыгая ногами в воздухе. Бог сорвал с навеса крышу и помог встать другому богу.
-- Знамение! -- вскричал Младший Песнопевец, вырываясь из удерживающих его рук. -- Знамение!
Никто не мог этого отрицать. Теперь оба бога стояли, запрокинув головы, подставив рты под струи дождя.
-- Начинайте пиршество! -- рявкнул Глат. -- Такова воля богов!
Плясуны колебались. Впасть в ересь Альгоны -- это серьезный шаг, который стоило бы хорошенько обдумать.
Однако теперь, когда всем стал распоряжаться Младший Песнопевец, пришлось рискнуть.
Оказалось, Альгона был прав. Боги выражали свое одобрение воистину по-божески: запихивали яства в рот огромными кусками -- какое изумительное подражание смертным! -- и поглощали напитки с таким усердием, будто и впрямь умирали от жажды.
Глат сожалел лишь о том, что не знает божьего языка, ибо больше всего на свете ему хотелось узнать, каковы же были истинные причины Забвения.
Хором.
Вот и новые поциэнты для исследования, хе-хе, "потирает потные ручонки"
