Всем доброго дня.
Не могу не поделиться:
пора завязывать
пора завязывать с татарской девочкой, читающей книги,
с тулуз-лотрековской девочкой, раздвигающей ноги.
от взрослых книг - полоумные дети, квиры, фрики
пишут полоумные книги. я раньше умела молиться богу.
простишь мой инглиш? по-ангельски ли, по-английски -
милленниум: новые темы, только стихи о том же -
ноутбук и роза, соловей и мобильный. ты была так близко,
даже ближе, наверное, чем это нужно и можно.
психоделический опыт, ежедневный trainspotting,
взаимонепроникновения глубже-пожалуйста-глубже
ломают-калечат-уродуют-сушат-портят
внешнее. куришь. снова куришь. голос становится глуше.
я закрываю глаза плотнее - чтоб видеть чётче
провинциальный город, бульвары, липы, твоё зачатье,
улыбку джоконды, бегство отца, документы, church'и
и ту беспомощность, от которой разрывало на части.
за год переболела тобою как злой болезнью,
вылечилась - тобой же; начала замечать изгибы,
читать полоумные книги. чем дальше - тем бесполезней.
тем - бессловесней.
Каин
...И я пишу, что я люблю тебя,
Что молодость дурацкая моя,
Что вообще вся жизнь дурацкая моя, -
Всё это - ничего ещё не значит.
Ты всё поправишь, карте вопреки:
И я, конечно, тоже буду мальчик
В глухом саду, где вишни, кулаки,
Где плачут; и дают друг другу сдачи.
...И я прошу: отдай же мне меня.
Мне - всю меня, наполненную кровью,
Весной, герленами, ветрянкой, корью,
Цивилизацией, привычками и страстью -
И я возьму себя, как женщину, как счастье.
А что потом я сделаю с собой -
Про это догадается любой.
В хай-тек, в мой нелюбезный век
Тебя прошу, как просит человек,
Отдай меня, отдай, но не оставь -
Всё остальное сделаю сама:
Я буду жить как гастерарбайтер, без прав,
Я буду строить новые дома.
И продавать хурму и пахлаву,
И возносить тебе и всем хвалу.
Всё забывать и вспоминать опять,
Когда меня, одну из всех, он спросит:
"Так, а который именно Иосиф?"
Когда со мной захочет поиграть.
На нёбе привкус яблочный, железный
И аргумент мой желчный, бесполезный.
И обложили уж со всех сторон
Но я сама себе сухой закон.
В глухом саду, где правда и неправда.
Два выродка, два ирода, два брата
Сидят, обняв колени. Сад затих.
Глядят во тьму, и тьма глядит на них.
Наиля Ямакова